Испания – это, пожалуй, единственная из числа европейских стран с прерванной монархической традицией, где в последние десятилетия монархия была восстановлена, причем процесс этот прошел очень успешно. Монархия сыграла здесь решающую роль в консолидации новой политической системы, которая пришла на смену франкистскому режиму. В специфических испанских условиях были проиграны и решены многие проблемы, которые находятся сейчас в центре внимания представителей российского монархического движения. Собственно говоря, испанский опыт продемонстрировал механизм восстановления монархии в стране, Королевский Дом которой находился в изгнании, а население было безразлично к этой проблеме.

  И еще одна сторона опыта Испании, интересная для нас – типы, разновидности монархий, которыми богата история этой страны. Иными словами, опыт Испании полезен для нас как в теоретическом, так и в практическом плане.

  Я далек от того, чтобы накладывать испанскую модель на российскую ситуацию. Но присмотреться к этому опыту стоит, чтобы лучше понимать собственные проблемы.

  Реально оценить роль монархии в консолидации современной Испании можно, лишь хотя бы вкратце рассмотрев роль, которую она играла во всей истории этой страны.

  На протяжении истории слова «Испания» и «монархия» были синонимами. Монархический строй существовал здесь непрерывно до 1931г. (исключая небольшой период времени в 1873-1874 г.г.). Король был верховной властью. Он назначал и смещал должностных лиц, отдавал приказы, которым должны были подчиняться все подданные. Ему принадлежала также высшая военная, судебная и церковная власть.

  Вместе с тем объем полномочий Королевской власти менялся. В ХII-ХV веках ее ограничивали сословно-представительные учреждения – Кортесы (своего рода средневековый парламент). Испания была одной из первых стран в Западной Европе, где в средние века возник парламент. В Кортесы входили представители знати, духовенства и городов. Король, вступая на престол, приносил клятву кортесам, обещая не нарушать традиции и обычаи страны. Кортесы не обладали правом законодательной инициативы, но участвовали вместе с Королем в обсуждении и издании новых законов. В Кортесах обсуждались проблемы налогообложения, внешней политики, престолонаследия.

  Испания стала абсолютной монархией после завершения Реконкисты – войны за отвоевание Пиренейского полуострова у арабов и берберов. Кортесы перестали играть реальную роль. Они изредка созывались лишь для церемониальных целей, например, освящения смены Монархов.

 Но во все века Королевская власть воплощала национальное единство. Монархия была постоянным и устойчивым институтом, скреплявшим страну, гарантировавшим преемственность ее развития, сохранение организационно-хозяйственных устоев и моральных ценностей. Испанцы с особой силой ощутили себя единой нацией, когда их страна превратилась в великую колониальную империю, и они за пределами Пиренейского полуострова начали вступать в контакты с другими народами (ХVI век).

  На испанском Королевском троне и в догабсбургский период, и в период правления Династии Габсбургов (1516 – 1700 г.), и при Династии Бурбонов (с 1700 г.) сменилось множество Королей – и ярких, и посредственных. Но независимо от их способностей к управлению и личных качеств престиж монархии как института был в обществе исключительно высок. Короля окружал почти божественный ореол, он считался олицетворением воли Провидения. Молва даже приписывала ему дар исцеления от некоторых болезней.

  Духовной основой монархического строя была католическая религия. Национальное единство испанцев выражалось древним девизом – «Бог, Родина, Король». Испанская версия католицизма основывалась на идее существования вертикальной иерархической системы, связывающей всех живущих на земле с Богом родственными отношениями.

  В ХIХ – начале ХХ в. монархическая легитимность в Испании вступила в полосу острого кризиса. Развитие капиталистических отношений и формирование либерального и рабочего движения, влияние Великой французской революции, свергнувшей Королевский абсолютизм, – все это привело к тому, что монархическая власть зачастую превращалась в объект прямой критики, многие движения социального протеста направлялись непосредственно против трона. Страна стала ареной хронической нестабильности, постоянных политических потрясений. В Испании происходили постоянные военные восстания («пронунсиамьентос»), в ходе которых выдвигались генералы, оттеснявшие на задний план Королей и становившиеся фактическими руководителями государства, ожесточенная борьба придворных клик, бесконечные смены правительств. Сильные удары по Королевской власти наносили либералы, требовавшие установления республики.

   Страна переживала идентификационный кризис, сильный толчок развитию которого дало поражение в испано-американской войне 1898 г. и превращение некогда могущественной колониальной Империи в государство второго ранга. В стране распространялись республиканские настроения. 12 апреля 1931 г. состоялись муниципальные выборы, на которых почти во всех крупных и средних городах сторонники республики победили подавляющим большинством. 14 апреля в стране была провозглашена республика. Король Альфонсо ХIII покинул страну. При этом он не отрекся от престола, надеясь, что позже ситуация изменится и его попросят вернуться.

  «Вторая республика», вполне легитимно утвердившись, не только не сумела преодолеть идентификационный кризис, но еще больше углубила его. Республика была встречена в штыки влиятельными группами испанского истеблишмента. Она воспринималась как покушение на национальную идентичность, самую суть «испанскости». Антиреспубликанские настроения усиливались непродуманными действиями самих республиканцев, оттолкнувшими даже часть их сторонников, в частности, заявлениями о необходимости упразднения католического мышления и создания «нового народа», приостановкой любых выплат духовному сословию.

  За конфликтом «монархия – республика» стоял фронтальный раскол испанского общества на два враждебных лагеря. Конфликт «двух Испаний» вылился в форму братоубийственной гражданской войны 1936-1939 г.г. Монархисты активно участвовали в ней на стороне генерала Франко, возглавлявшего мятеж против республики. С его победой связывались надежды (подпитывавшиеся самим Франко) на скорое возрождение в Испании традиционной монархии.

  Однако, узурпировав власть и установив диктатуру, Каудильо этого не сделал. Вместе с тем вопрос о форме правления в Испании в течении долгого времени (1939-1947 г.г.) оставался открытым. В 1943-1945 г.г. в условиях военных поражений фашистской Германии и Италии, поддерживавших франкистский режим, монархисты усилили давление на Каудильо, требуя восстановления традиционной монархии. В лагере монархистов (точнее, альфонсистов, поскольку существовало еще и соперничавшее с ними карлистское крыло) произошли изменения. В феврале 1941 г. умер в изгнании Король Альфонсо ХIII. У него было несколько Сыновей. Старший, дон Альфонсо в 1938 г. погиб в результате автомобильной катастрофы, средний, дон Хаиме был глухонемым и отказался от прав на трон. Оставался младший - дон Хуан, граф Барселонский, Отец Хуана Карлоса (родился в 1913 г.), которому Альфонсо ХIII завещал права на престол.

  Отношения между законным Наследником престола доном Хуаном и Франко развивались очень непросто и неровно. Сын последнего испанского Короля занимал твердые антиреспубликанские позиции. Во время гражданской войны он дважды предлагал Франко свои услуги солдата на стороне мятежников, от которых последний отказывался. Однако после войны граф Барселонский отмежевался от диктатора и созданного им режима как «абсолютно противоположного традициям нашего народа». Принц выступал за реставрацию традиционной монархии в собственном лице, которая «способна стать инструментом мира и согласия для примирения всех испанцев».

  Позиция дона Хуана вызвала оживление промонархических настроений в Испании. Учитывая это обстоятельство и вместе с тем понимая важность обновления фасада своего режима в послевоенном мире, Каудильо пришел к выводу о необходимости восстановления института монархии. 7 июня 1947 г. Испания была провозглашена Королевством. Однако Династия Бурбонов на троне не восстанавливалась. Закон «О наследовании поста главы государства» позволял только самому Франко в любое время назначать Короля или регента.

  Возрожденная монархия выглядела не как продолжение исторической традиции, а как детище Франко, порождение 18 июля 1936 г., когда начался мятеж против республики. Диктатор исключил из процесса престолонаследия прямого Наследника - дона Хуана, порвал со старым Королевским Домом Бурбонов. Это была не восстановленная, а установленная «сверху», «кооптированная монархия». Существенно и то, что Испания становилась «королевством без Короля».

  Дон Хуан подверг закон «О наследовании поста Главы государства» резкой критике, заявив, что он, разрывая с наследием Бурбонов, ставит целью изменить природу испанской монархии. Это, как и предшествующие антифранкистские заявления графа Барселонского, поставили на нем крест как на возможном преемнике Каудильо. Однако у дона Хуана был старший сын Хуан Карлос. И именно на нем, думая о преемнике, Франко остановил свой выбор.

  25 августа 1948 г. Каудильо пригласил графа Барселонского на свою яхту «Асор» в Бискайском заливе. Во время этой исторической встречи Франко дал понять, что не видит своего собеседника на месте Короля и предпочитает, чтобы в будущем монархом стал 10-летний Сын дона Хуана Хуан Карлос. Графу Барселонскому было предложено послать Хуана Карлоса на воспитание в Мадрид. Каудильо стремился сформировать преданного ему и его идеям кандидата на вакантный Королевский трон, которому в будущем можно было бы безбоязненно доверить управление государством. Дон Хуан принял это предложение.

  Обучение Хуана Карлоса в Испании проходило под контролем Франко. 22 июля в Кортесах Хуан Карлос был приведен к присяге как преемник главы государства в ранге Короля. Следует заметить, что Франко присвоил ему не титул Принца Астурии, традиционный для Наследника трона, а Принца Испании. Тем самым нарушалась преемственность линии Бурбонов. Каудильо в очередной раз подчеркнул, что новая монархия – это его монархия, уходящая корнями в 18 июля 1936 г.

  Между тем дон Хуан, узнав о решении Сына занять Королевский трон, счел себя обойденным. В течение долгого времени Он был холоден с Хуаном Карлосом, в Королевском Доме Бурбонов существовал конфликт. Принц оправдывал свою позицию перед графом Барселонским тем аргументом, что только таким принятием наследства можно восстановить монархию в Испании. Лишь много лет спустя дон Хуан найдет в себе силы разделить это убеждение.

  Решение Франко вопроса о престолонаследии происходило на фоне роста демократических настроений в испанском обществе, которые в свою очередь формировались в результате глубоких социально-экономических и политических сдвигов. С конца 50-х годов, когда экономическая стагнация начала угрожать стабильности режима, Франко во имя спасения своей власти неохотно согласился на перемены. Переход к более открытой хозяйственной системе сделал возможным «экономическое чудо» 60-70-х годов, превратившее отсталую аграрную Испанию в развитую индустриально-аграрную страну. В годы бума резко улучшилось имущественное положение населения, в стране сформировался многочисленный средний класс. 

  В центре общественных дискуссий стоял вопрос: «Что после Франко?». Среди части интеллигенции, авторитетных общественных деятелей распространялось убеждение, что единственно возможная альтернатива государственно-политического строя на постфранкистском этапе – это монархия. Сторонниками данной точки зрения были не только монархисты по убеждению, но и монархисты «по расчету» (зачастую республиканцы, увидевшие в монархии наиболее приемлемый вариант государственного устройства).

  В испанском же обществе в целом восприятие института монархии было в то время сдержанным, порой критическим. Во многом такое восприятие определялось тем, что большинство населения страны не жило при Бурбонах. В середине 70-х годов о традиционной монархии как о пережитой реальности помнили лишь те испанцы, которые были старше 50 лет. Людей интересовала не столько форма послефранкистского правления, сколько характер будущего режима, перспективы решения насущных социально-экономических проблем.

  Индифферентно-критическое отношение к институту монархии усугублялось тогдашним восприятием фигуры Хуана Карлоса. Видя Принца рядом с Франко с зачастую бесстрастным и отстраненным выражением лица, многие испанцы считали его пустым и недалеким человеком, верным последователем Каудильо, его марионеткой, лишенным в «кооптированной» монархии Франко династической легитимности. Мало кто знал тогда об истинном незаурядном потенциале будущего Главы испанского государства. Между тем, поддерживая корректные отношения с франкистским истеблишментом, Хуан Карлос оставался непроницаемым для его идейного влияния. Всю жизнь Он преклонялся перед своим Отцом, либеральные взгляды которого полностью разделял. Однако окружающая действительность заставляла Его скрывать свои взгляды. Много позже Король говорил, что «в течение двадцати лет должен был изображать слабоумного, что было нелегко, но бесспорно удалось, потому что все в это поверили».

  Не удивительно поэтому, что после смерти Франко, последовавшей 20 ноября 1975 г., молодой Король, не обладавший харизмой, демократической легитимности, оказался в очень сложной ситуации. Франкистский режим после смерти своего основателя, хотя и переживал кризис, однако отнюдь не начал разваливаться. Он еще обладал некоторым запасом прочности, опирался на мощный военно-репрессивный аппарат. Путь демократизации, на который вступил Хуан Карлос, вовсе не был легким. Речь шла о рискованном эксперименте с совершенно неясным исходом, в ходе которого «корабль демократизации» должен был избежать множества рифов и подводных камней. И Король при помощи своих ближайших сподвижников – Торкуато Фернандеса Миранда – председателя кортесов и Адольфо Суареса – председателя правительства виртуозно осуществил эту операцию, которая временами напоминала остросюжетный политический детектив. Здесь нет времени останавливаться на перипетиях «демократизации по-испански». Отмечу лишь, что Хуан Карлос и его сподвижники добились успеха, ни на йоту не отступив от существующего законодательства, действующих политических и конституционно-правовых институтов и избежав кровопролития, хаоса и анархии.

  Действия Хуана Карлоса позволили Ему обрести разные типы легитимности – по классификации Макса Вебера харизматическую и легальную. Обрел Он и традиционно-династическую легитимность. Это случилось 14 мая 1977 г., когда в Королевском дворце Сарсуэла Отец Хуана Карлоса дон Хуан официально отказался от своих прав на престол в пользу Сына. Своим поступком дон Хуан устранил существовавший многие годы династический дуализм, который пугал многих монархистов. Обретя династическую легитимность, Хуан Карлос стал прямым Наследником своего деда Альфонсо ХIII, свергнутого в 1931 г.

  Слияние в фигуре Хуан разных типов легитимности – по классификации Макса Вебера традиционной, легальной и харизматической – стало символом того, что Испания восстановила правопреемство, вновь обрела национальную идентичность. Король превратился в полюс притяжения для самых разных социально-политических сил. В решающей степени этому способствовал он сам, выступив инициатором сближения правых и левых сил.

  В испанском обществе отношение к монархии принципиально изменилось. На смену индифферентному и даже негативному отношению пришла уверенность в нужности и полезности этого института. Особенно примечательно, что деятельность Короля позитивно оценили многие из тех, кто причислял себя к республиканцам. Многие из них стали сторонниками монархии (точнее, «хуан карлистами», по испанской терминологии). «Личностное» признание Хуана Карлоса населением в известной степени было перенесено с Короля на монархию – т. е. с личности на институт.

  В испанском политическом дискурсе проблема «монархия-республика», исторически служившая источником острейших социально-политических конфликтов, отошла в это время далеко на задний план, а в дальнейшем вообще перестала существовать.

  Несмотря на обретение верховной властью всесторонней легитимности и состоявшееся национальное примирение, молодой испанской демократии предстояло еще пройти серьезное испытание. Ее главным противником были консервативные круги офицерства, крайне недовольные процессом демократизации, который, по их мнению, означал реванш со стороны побежденных в гражданской войне. 23 февраля 1981 г. около 200 гражданских гвардейцев (жандармов) ворвались в здание Кортесов, где в это время утверждалась кандидатура нового председателя правительства, превратив в заложников 350 депутатов, руководителей основных партий и членов правительства. Заговор пустил глубокие корни в армии. В него были вовлечены и многие влиятельные гражданские лица – промышленники, банкиры, финансировавшие мятежников.

 История распорядилась так, что Хуан Карлос, как и на первом этапе демократизации, вышел из-за кулис и стал главным действующим лицом разыгравшейся драмы. Король оказался в тот момент единственным из высокопоставленных руководителей страны, способным свободно решать и действовать. Все министры находились под властью путчистов в здании Кортесов. Позиция Короля была бескомпромиссной. Он отдал приказ гражданским и военным властям «поддерживать существующий порядок в рамках существующей законности», заявив, что монархия «не потерпит ни в какой форме действий лиц, стремящихся силой прервать демократический процесс, который был в свое время закреплен конституцией». Король спас молодую демократию, когда остальные защитные средства не сработали.

  В соответствии с демократической конституцией 1978 г., Король «глава государства, символ единства и постоянства, арбитр и в деятельности учреждений», осуществляющий высшее представительство Испании в международных делах.

  Король, в частности, санкционирует и промульгирует законы, созывает и распускает Генеральные Кортесы, назначает выборы на условиях, предусмотренных конституцией, назначает референдум в случаях, предусмотренных конституцией, осуществляет верховное командование вооруженными силами, назначает послов и других дипломатических представителей, с предварительного согласия Генеральных Кортесов объявляет войну и заключает мир. От имени Короля действует судебное представительство. Особенность положения Короля состоит в том, что он не интегрирован в ветви власти. Исполнительная власть отделена от Монарха и принадлежит правительству

  Кажущиеся многочисленными полномочия Короля на деле весьма скромны. Сам лично Он не может предпринять каких-либо инициатив. Так, у него нет ограничивающих полномочий по отношению к парламенту, отсутствует и некогда существовавшее у всех Монархов классическое право отказывать в утверждении законов. Королю принадлежит лишь право санкционировать решения, принимаемые другими органами.  Но реальное место, которое занимает Хуан Карлос в политической жизни Испании, несоизмеримо со скромной ролью, отводимой Монарху конституцией. Король, внесший огромный вклад в становление, развитие и защиту демократии, пользуется непререкаемым моральным авторитетом. Он – верховный арбитр жизни нации, его мнения и решения не подвергаются сомнению. Социологические опросы неизменно показывают, что он самый уважаемый деятель в стране. 

  Четвертьвековой срок пребывания Хуана Карлоса у власти засвидетельствовал, что испанская монархия при нем отказалась от традиционного для нее узкоклассового подхода к выбору друзей и союзников, превратилась в общенациональную силу, стоящую «над партиями» и никому не подыгрывающую. Под эгидой монархии последовательно сменяли друг друга партии, принадлежащие к различным частям политического спектра: правоцентристский Союз демократического центра (1977-1982 г.г.), традиционно считающаяся левой Испанская социалистическая рабочая партия (1982-1996 г.г.), консервативная Народная партия (с 1996г.). Во всех случаях Король оставался и остается своего рода опорой нации, высшим попечителем, который доверяет народу, избирающему парламент, и подтверждает законность его выбора.

  Несколько слов об историческом значении и уроках испанского опыта. В разных странах мира долгие годы шли и до сих пор идут дискуссии о преимуществах и недостатках монархической и республиканской форм правления, о том, какая из них в большей степени способна обеспечить общественный прогресс и модернизацию. Это крупная проблема философии государства, которую невозможно проанализировать в небольшой статье. Хочу подчеркнуть здесь только то, что весьма распространенной в мире, особенно среди левых сил, является точка зрения, в соответствии с которой монархия отождествляется с отсталостью, регрессом. Сторонники данной позиции полагают, что народ – священное понятие, и он должен управлять собой сам. Поэтому прогресс связан только с республиканским строем.

  Данная точка зрения широко распространена в России. В российском общественном сознании с советских времен монархия зачастую ассоциируется с авторитарной традицией, социальным консерватизмом, регрессом.

 Опыт испанской истории убедительно свидетельствует об односторонности такого подхода, доказывая, что монархия – гибкая и идеологически нейтральная форма власти, способная представать в разных ипостасях. Монархические режимы в Испании были абсолютными и конституционными, соединялись и с военно-диктаторскими режимами, и с демократией.

  Монархия, воссозданная Хуаном Карлосом I, отличается от всех предшествующих типов Королевской власти в этой стране. Во-первых, она носит не сословный, а национальный характер, служит интересам всех испанцев. Во-вторых, Хуан Карлос играет в управлении страной меньшую роль, чем любой из его предшественников. И, тем не менее, монархия – становой хребет нации, а огромный моральный авторитет Короля – гарантия стабильности политического развития Испании. Король стал необходимой фигурой для страны, у населения которой на генетическом уровне многие годы сохранялся страх перед возможностью новой гражданской войны.

  Испанский опыт, при всей его специфичности, весьма полезен для многих стран, осуществляющих процессы модернизации и напряженно ищущих оптимальные варианты государственного устройства, в том числе решающих проблему правопреемства. Этот опыт еще раз напомнил давно известную истину: монархия ничуть не хуже других форм правления, известных человечеству. Монарх, не избираемый народом, не подвластный рейтингам популярности и, следовательно, отвечающий за свои действия только перед Богом и собственной совестью, является гарантом стабильности государственных устоев.

  Король является верховным попечителем, гарантирующим подлинное разделение властей и защищающим страну от смещения к любым радикальным решениям. Подобный тип монархического устройства способен соединить идеи разумной, прочной государственности и свободы, демократии и гражданского общества.